Поступь Слейпнира - Страница 74

Одна из них, ловко хлопая длинным кизиловым прутом по разложенной шерсти, решительно заявила:

— Жаль, что до этой красотки никто раньше не добрался. Может, и нам тогда жилось бы легче.

— Думаешь, разок мужика попробовала и настоящей женщиной стала? — презрительно фыркнула другая рабыня. — Она же потому и бросалась на всех, словно бешеная, что созрела давно, а своего не получала. Естество не обманешь.

— Вот я и говорю, прибрал бы кто её к рукам пораньше, и нам было бы проще, — ответила первая.

Подхватив свой кувшин, с которым её отправили за водой, Налунга направилась к колодцу. Вытягивая из него кожаное ведро, девушка продолжала размышлять над услышанным и неожиданно поняла, что полностью согласна с мнением своих служанок. Ей нужно было сойтись с таким воином раньше.

Налунга громко рассмеялась своему открытию и, наполнив кувшин, отправилась обратно к шатрам. Она и сама не понимала, от чего всё случившееся вдруг перестало тяготить её. Потеря трона, бегство, рабское клеймо. — всё это она вдруг стала воспринимать в новом свете. Так и не разобравшись в собственных чувствах и мыслях, девушка вернулась к повседневной работе.

Но спустя две луны всё вдруг резко изменилось. Аль-Руффи, встретив проходивший мимо караван, заключил выгодную для себя сделку — продал купцу двух рабов. Мужчину и женщину. Мужчиной был бывший телохранитель королевы, а женщиной — она сама, Налунга, бывшая королева города черепов. К её удивлению, вождь продал только двух рабов. Её бывшие служанки остались в становище кочевников. Одна вернулась к своему бывшему хозяину, а вторая приглянулась ближайшему помощнику Аль-Руффи.

Услышав, что хозяин решил продать её, Налунга испугалась. Теперь, став настоящей рабыней, она вдруг поняла, что жизнь её может измениться в любую минуту и зависит только от желания хозяина. Получив оговорённую плату, Аль-Руффи просто перебросил конец верёвки, которой были связаны руки рабыни, купцу и, развернувшись, шагнул к своему коню.

— Господин! — растерянно окликнула его Налунга, сама не зная, что именно хочет сказать.

— Чего тебе? — удивлённо оглянулся кочевник.

— Господин, разве я плохо служила тебе? — тихо спросила девушка, не зная, как объяснить ему своё поведение.

— Я встречал и более послушных рабынь, — усмехнулся воин.

— Но ведь я только недавно стала рабыней и ещё не знаю, как поступать правильно.

Державший в руке верёвку купец с интересом прислушивался к их разговору. Не понаслышке зная, что кочевники отлично умеют воспитывать своих рабов, он надеялся, что купленная им девчонка уже прошла надлежащее обучение.

— Вот у них и научишься, — усмехнулся кочевник, кивая на купца.

— Но разве господину было так плохо по ночам, что он решил продать меня? — не унималась девушка.

— Дело сделано, и деньги заплачены, — быстро ответил купец, сообразив, к чему могут привести подобные разговоры.

— Он прав. Дело сделано, — снова усмехнулся Аль-Руффи, вскакивая на коня. — Я несколько лет ждал, когда смогу полностью расплатиться с тобой за унижение. И я это сделал. Больше ты мне не нужна.

Пришпорив коня, он пригнулся в седле, и поджарый тонконогий аргамак стремительно унёс его в пустыню. И вот теперь Налунга плелась в работорговом караване, мысленно проклиная свой несносный характер. Чего стоило ей просто промолчать, заслужив если не благодарность, то хотя бы немного симпатии этого сурового человека.

Стараясь держаться поближе к паланкину купца, Налунга внимательно прислушивалась ко всему, о чём он говорил со своими приближёнными. Ей очень хотелось узнать, куда именно они направляются. Но все названные купцом места были ей неизвестны.

Спустя две седмицы караван вошёл в Гизу. Рабов увели в загоны — дожидаться появления новых хозяев. Портовые ворота Египта были также воротами в Африку. Именно сюда свозили рабов и слоновую кость, страусиные перья и шкуры гиппопотамов. И именно здесь продавали стальное оружие и стеклянные бусы, шёлк и бисер.

Огромные загоны для рабов были установлены на краю города. Здесь же находилась и торговая площадь, где располагались несколько помостов для наглядной демонстрации живого товара и десяток навесов для отдыха покупателей. Рабов едва охраняли, отлично зная, что, клеймёные, они не смогут бежать, ведь за попытку побега рабу подрезали сухожилия под коленями и бросали в заводь с крокодилами.

Конечно, бывали смельчаки, пытавшиеся скрыться в пустыне или, украв коня, добраться до джунглей, но их всё равно ловили. В распоряжении торговцев были и следопыты, и собаки, натасканные на поимку человека. Рабам сразу рассказали обо всех этих прелестях, пообещав, ни много ни мало, долгую и мучительную смерть за любую попытку сбежать или поднять бунт.

Понимая, что не продержится в пустыне и нескольких часов, Налунга покорно отправилась туда, куда ей указали, и, присев на тростниковую циновку, задумалась. Бежать ей было некуда, да она и не собиралась. Оставалось надеяться, что ей повезёт, и её новый хозяин будет так же силён и достаточно молод. Во всяком случае не старше кочевника Аль-Руффи.

Постепенно её мысли вернулись к тем временам, когда она сама была полновластной хозяйкой собственного королевства и могла выбирать себе рабынь для обслуги и жертвоприношения. Вспомнив про жертвы и Ваала, Налунга решила проверить, остались ли у неё хоть какие-то силы для совершения колдовства, пусть самого крошечного. Привычно приняв позу сосредоточения, она закрыла глаза и попыталась войти в транс.